Как же у меня болит сердце за нашу страну Украину. Я решила написать статью о нашей, родной стране.
Для меня ты всегда виделась молодой девушкой в национальном костюме, с плетеными косами, в цветочном венке с разноцветными ленточками, в красных сапожках и ниткой рябиновых бус на тонкой шее...
Что стало с тобой, такой жизнерадосной и веселой? Откуда взялась твоя болезнь, что словно раковая опухоль, разъедает тебя изнутри? Как же так вышло, что ты позволила проводить над тобой и твоими детьми чудовищные эксперименты? Почему ты не шла рука об руку со своими старшими сестрами - Россией и Белоруссией? Почему повелась на "сладкие" обещания врагов твоих? Почему поверила клевете вражеской?
Для меня ты всегда виделась молодой девушкой в национальном костюме, с плетеными косами, в цветочном венке с разноцветными ленточками, в красных сапожках и ниткой рябиновых бус на тонкой шее...
Что стало с тобой, такой жизнерадосной и веселой? Откуда взялась твоя болезнь, что словно раковая опухоль, разъедает тебя изнутри? Как же так вышло, что ты позволила проводить над тобой и твоими детьми чудовищные эксперименты? Почему ты не шла рука об руку со своими старшими сестрами - Россией и Белоруссией? Почему повелась на "сладкие" обещания врагов твоих? Почему поверила клевете вражеской?
Девочка. Дитя неразумное. Вот чем обернулось твое легкомыслие.
Всегда хлебосольная, открытая душа, ты даже не заметила сразу первые симптомы. Отмахнулась легкомысленно. Само пройдет.
Не прошло. Развилось. И теперь у тебя последняя стадия. И мечешься ты в предсмертной агонии. И бъешься в судорогах. И кровью нашей истекаешь.
И на ноги уж подняться
И на ноги уж подняться не можешь без помощи. Но гордая не подпускаешь к себе сестер твоих. И врагов уже не отгонишь. А они уж и гроб тебе заказали. И готовятся станцевать на могиле твоей. А ты...
Ты лежишь такая слабая. И уже едва дышишь. И хочется обнять тебя. И хочется сидеть у ложа твоего, и держать тебя за руку. И молиться о твоем здравии. Но нельзя мне к тебе приблизиться. Ибо болезнь твоя стала смертельно опасной для сынов и дочерей твоих.
Как же могла ты отречься? Как могла пожертвовать детьми твоими? Как могла променять нас на горстку медяков? А теперь в нищете и болезни своей склонила голову. И лежишь с рукой протянутой для подояний. Ты, у которой было все для хорошей жизни. Земли твои плодородны и углем, и зерном, и людьми великими..
А ты все морщила носик и не хотела запачкать ручки свои черноземом. Не хотела быть крестьянкой. Захотела стать сразу панянкой. И забыла ты главное - за все в жизни нужно платить. Иногда слишком большую цену.
Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И ты в нее угодила. И не выбраться тебе самой. И самой не излечиться.
И не помочь тебе до тех пор пока ты сама этого не захочешь. Смотри же, чтобы не было слишком поздно...
Не прошло. Развилось. И теперь у тебя последняя стадия. И мечешься ты в предсмертной агонии. И бъешься в судорогах. И кровью нашей истекаешь.
И на ноги уж подняться
И на ноги уж подняться не можешь без помощи. Но гордая не подпускаешь к себе сестер твоих. И врагов уже не отгонишь. А они уж и гроб тебе заказали. И готовятся станцевать на могиле твоей. А ты...
Ты лежишь такая слабая. И уже едва дышишь. И хочется обнять тебя. И хочется сидеть у ложа твоего, и держать тебя за руку. И молиться о твоем здравии. Но нельзя мне к тебе приблизиться. Ибо болезнь твоя стала смертельно опасной для сынов и дочерей твоих.
Как же могла ты отречься? Как могла пожертвовать детьми твоими? Как могла променять нас на горстку медяков? А теперь в нищете и болезни своей склонила голову. И лежишь с рукой протянутой для подояний. Ты, у которой было все для хорошей жизни. Земли твои плодородны и углем, и зерном, и людьми великими..
А ты все морщила носик и не хотела запачкать ручки свои черноземом. Не хотела быть крестьянкой. Захотела стать сразу панянкой. И забыла ты главное - за все в жизни нужно платить. Иногда слишком большую цену.
Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И ты в нее угодила. И не выбраться тебе самой. И самой не излечиться.
И не помочь тебе до тех пор пока ты сама этого не захочешь. Смотри же, чтобы не было слишком поздно...
Journal information